Нефть Brent
$75.17
+1.25%
6Студент третьего курса Сибирской автодорожной академии Саша Фурсов 7 июня этого года сдал зачет и вместе с друзьями около половины девятого стоял на остановке транспорта у ДК "Звездный". Мужчина в штатском показал Саше милицейское удостоверение и попросил отойти в сторонку. Из-за киоска возникла смуглая женщина и уверенно сказала, что именно этот молодой человек два дня назад сорвал у нее с шеи сотовый телефон. Александр растерялся и попробовал объяснить, что в указанное время он был в своей общежитской комнате и это могут подтвердить люди, но милиционер вызвал машину - и Фурсов без сопротивления отправился в Управление внутренних дел Советского округа.
Из дежурки его подняли на четвертый этаж и попросили вывернуть карманы. Там оказалось два рубля с мелочью - их добросовестно оформили как положено.
- Один из сотрудников увел меня в другой кабинет, - рассказывает Саша. - Запер дверь и поставил меня в угол между шкафом и стеной. Спросил, я ли украл телефон. Я возразил. И тогда он стал бить меня, сначала легонько. Потом открыл дверь на стук. Вошел совсем молодой парень и посетовал, что вот у коллеги день рождения, а ты, мол, отвлекаешь его. Теперь они били меня уже вдвоем. Кулаками по лицу и ребрам.
От пинков по ногам я присел. И они без труда доставали ботинками и по голове. Третий только спросил: "Сознается? Нет?" - и с ходу от души пнул меня. С подбородка кровь закапала на футболку. Четвертый сотрудник, узнав, что я не хочу подписывать бумаги, достал из шкафа здоровый гвоздодер с белой ручкой: ну все, мол, тогда мы тебя здесь и убьем.
То, что в управлении отмечали день рождения, Саша понял и по запаху перегара от его мучителей. Двое милиционеров на его глазах принесли и выгрузили из пластикового пакета бутылки с водкой и газировкой.
Сашу отвели в туалетную комнату, дали мыло и заставили постирать окровавленную футболку, которую повесили на спинку стула. И снова взялись за ее хозяина: "Да мы и не таких ломали, понял?!".
- Потом велели надеть мокрую футболку и решили зачем-то отвести к дежурному, - говорит Саша. - Я уже плохо соображал, голова раскалывалась. Надели наручники. От ударов по ногам я упал. Кто-то из них достал из шкафа солдатский ремень с бляхой и несколько раз хлестанул по спине. Я молчал, потому что сознаваться мне было не в чем. Тогда они взяли пакет из-под водки, надели мне на голову и завязали. Я начал задыхаться и сказал, что подпишу. Но глотнул воздуха и отказался. Снова натянули пакет. Я почувствовал, что теряю сознание и согласился на признание. Та женщина, которая на улице опознала меня, как она сказала, по походке, затылку и губам, увидела меня избитого и улыбнулась ехидно. Я хотел позвонить родителям в Калачинск, но мне не разрешили. Откуда-то взялся адвокат, предупредил меня, что за дачу ложных показаний могут привлечь к уголовной ответственности. С меня сняли наручники и отвели к следователю, молодой девушке. Сотрудники сказали: "Запомни, ты подрался на улице. Скажешь, что мы тебя били, тебе вообще хана будет". Я заметил, что следователь опешила, увидев мое разбитое лицо и багровое распухшее ухо. Но стала допрашивать. Я говорил, что мог придумать.
На очной ставке со смуглой женщиной, произошли нестыковки, начиная с места происшествия. Фурсов даже не знал, где находится магазин "Лакомка", возле которого с потерпевшей сорвали телефон. Он не знал и марки мобильника, и двоих парней, что, оказывается, "были вместе с ним". Ситуация сложилась дикая.
Александру, наконец, позволили позвонить брату, и Дмитрий привез студенческий билет и зачетку Фурсова "для установления личности". Зачетку отдали, билет остался в милиции. Сашу отпустили в половине первого ночи, приказав завтра же явиться с утра пораньше.
Ночью он позвонил отцу, а утром старшие Фурсовы примчались в Омск. Руководство Советского УВД посоветовало им обратиться в прокуратуру округа, поскольку крыть было просто нечем. Александр написал заявление.
