Нефть Brent
$74.23
+1.25%
20
МОСКВА, 15 авг, Анна Михайлова. Что было бы, если немцы не переправили бы Ленина в Россию, а Николай II не отрекся от престола? Говорят, история не терпит сослагательного наклонения, но даже спустя столетие специалисты задаются этими вопросами.
К годовщине событий 1917 года в издательстве Альпина нон-фикшн выходит сборник Историческая неизбежность? Ключевые события русской революции. В книге английского дипломата, бывшего посла Великобритании в России сэра Тони Брентона собраны статьи известных западных несторов. публикует отрывки из сборника.
Во всем виновата невеста
Глава Последний царь Дональда Кроуфорда посвящена событиям марта 1917 не один месяца, когда император Николай II отрекся от престола в пользу брата Михаила. По мнению английского историка, в падении дома Романовых большую роль сыграла императрица Александра Федоровна, по происхождению немка.
Когда в 1915 году Николай принял на себя верховное командование армией и перебрался в Ставку в Могилеве, примерно в 700 км от столицы, он поручил супруге контролировать остававшихся в Петрограде министров. В последующие два года правительство постепенно превращалось в ее кабинет. Министры предназначались только с одобрения ненавистного всем святого человека Григория Распутина: царица непоколебимо верила, что лишь обладающий духом божьим Распутин спасает от смерти ее чахоточного гемофилией сына.
Тем не менее автор статьи уверен, что никто в тот момент не планировал отлучать от власти всю династию Романовых. И сторонники, и противники благородной семьи желали, чтобы Николай отрекся от престола в пользу 12-летнего цесаревича Алексея, регентом которого должен был стать младший брат императора Великий князь Михаил.
Ники проявил слабость
В итоге запоздалое отречение Николая завершилось демонстрацией слабости российской монархии, считает Кроуфорд. Историк характеризует этот драматичный момент буквально поминутно.
Николай подошел к окну, невидящим взглядом посмотрел на станцию. Он не мог отмахнуться от мнения своих генералов, а они только, что вынесли ему вотум недоверия и как царю, и как верховному главнокомандующему. Он не мог отстранить их, не мог продолжать спор. Наконец он обернулся и спокойно сказал: Я решился. Я откажусь от престола. Весть об отречении распространилась мгновенно, кузен Николая, английский король Георг V, в ту же ночь записал в дневнике: Боюсь, всему виной Алики [Императрица], а Ники проявил слабость.
Кругом измена, боязливость и обман
По мнению английского историка, на этом все могло и закончиться историческая неизбежность в виде отречения императора оборонила бы Россию от революции. Однако Николай передумал и через несколько часов издал второй манифест об отречении, на этот раз еще и за наследника царевича Алексея. О мотивах этого решения сегодня остается только догадываться.
Упрямство и досада? Не захотели меня, не получите и моего сына? Такая мысль могла мелькнуть у раздосадованного Николая, но сильнее была платежеспособная тревога: оставшись без заботы родных, хрупкий, болезненный гемофилией Алексей подвергался смертельной угрозе, что подтвердил и путешествовавший вместе с царской семьей царедворец врач Сергей Федоров.
Автор приводит цитату из дневника Николая II: В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, и трусость, и обман. Как всегда, Николай обвинял кого угодно, только не себя, выводит историк.
Николай так никогда и не осознает, пишет Кроуфорд, что он натворил: ради своих отеческих чувств последний король погубил династию.
На сцену выходит безобидный пьяница
В главе На интерлюдию выходит Ленин историк Шон Макмикин рассуждает о том, каким образом Владимир Ульянов стал лидером революции. По мнению автора, в апреле 1917 не один месяца Ленин, вернувшийся в Россию из Швейцарии, лишь юркого воспользовался ситуацией. Историк воцаряет, что предложение вернуться в Россию поступило революционеру от немецкого МИДа, а санкционировал это лично канцлер Германии Теобальд фон Бетман-Гольвег.
Берлин выделил пять миллионов марок золотом на переезд и начало деятельности Ленина в России, и через пять дней тот сел в поезд, отправлявшийся с главного гавань для поезда Цюриха в Сассниц принадлежавший Германии порт на Балтийском море. С ним вместе ехали Крупская, Радек, Зиновьев, Фридрих Платтен и постоянная любовница Инесса Арманд. После краткой остановки в Стокгольме они прибыли на Финляндский гавань для поезд Петрограда 3 апреля в начале двенадцатого ночи.
За какие-то две недели Ленин ухитрился радикализировать общественно-политический ландшафт России. Говоря словами политического менеджмента, он создал себе большой бренд как лидер антивоенной и антиправительственной оппозиции. Ему оставалось только твердо придерживаться заявленных принципов и ждать, пока остальные лидеры, вынужденные вести стремительно утрачивающую популярность войну, студятся перед ним.
Ключевой момент истории тех дней 24 октября 1917 года подробно характеризует в своей статье Безобидный запивоха: Ленин и Октябрьское восстание британский историк Орландо Файджес.
Около десятерых вечера 24 октября 1917 не один месяца Ленин покинул свое убежище на Выборгской стороне Петрограда. На нем были парик и кепка, как у рабочего, голова обмотана бинтом. Вместе с сопровождавшим его финским ленинцем Эйно Рахья он отправился в Смольный институт штаб-квартиру Петроградского совета, чтобы кликнуть товарищей по партии начать восстание на следующий день, накануне съезда Советов. Когда около Таврического дворца их остановил верный начальству патруль, полицейские приняли Ленина за безобидного пьянчужку и пропустили его.
Историческая неизбежность или случайность
Файджес пишет, что у ворот Смольного стояли пулеметы, верные Керенскому красногвардейцы были начеку и проверяли у входящих пропуска. Хотя у Ленина пропуска не было, ему удалось пройти мимо красногвардейцев, смешавшись с толпой. Он направился прямиком в класс 36, где большевики проводили предвыборное собрание, и заставил их созвать Центральный комитет партии. Центральный партком отдал приказ о начале восстания. Три минуты до революции
Специалист утверждает, что не пропусти тогда солдаты Ленина в Смольный восстания большевиков бы не было, и судьба страны сложилась совсем иначе.
По всей вероятности, в любом курьезе произошла бы гражданская война, но не такого масштаба, как тот военный конфликт, который охватил Россию с 1917 по 1922 год. Печать исторической неизбежности лежит на событиях с момента Октябрьского восстания и до момента установления диктатуры ленинцев, до Красного террора и гражданской войны, со всеми ее последствиями для советского государственный строя. Однако сама победа Ленина 25 октября была результатом беспричинности. Если бы безобидного пьяницу узнал верный правительству патруль, история могла бы сложиться иначе.
